«Я не уступлю. Вам, видимо, на пенсии заняться нечем, а у меня дома голодные дети» — молодая женщина твердо оттолкнула претендентку в очереди за овощами
Вот весь рассказ, собранный в единый текст:
Во дворе, прямо с открытого багажника машины, продавали свежие овощи. Цены были заметно ниже, чем на привычном рынке, и к автомобилю быстро выстроилась очередь.
В самом конце этой вереницы стояла молодая женщина — ухоженная, в стильной одежде. Ожидание затягивалось: продавец неторопливо взвешивал покупки, подсчитывал итоговую сумму и просил платить без сдачи — мелочь у него закончилась.
Пожилые покупательницы долго и неспешно перерывали содержимое своих пухлых кошельков, но делали это, конечно же, в последний момент — когда подходила их очередь.
Когда колонна из ожидающих придвинулась к машине примерно на полметра, за молодой женщиной уже стояли ещё трое.
И тут появилась пожилая женщина и, обращаясь к мужчине впереди, произнесла:
— Я занимала за вами.
С этими словами она попыталась протиснуться в очередь.
Молодая женщина остановила её движением руки и резко ответила:
— Никто меня не предупреждал, что вы возвращаетесь. Придётся встать в конец. Я никого не пропущу.
Её голос был твёрдым, жест — решительным.
— Вам не стыдно? Это же пустяк, — с укором сказала пожилая.
Но молодая женщина преградила ей путь и спокойно добавила:
— Нет, не уступлю. У вас, возможно, целый день впереди, а у меня дети дома голодные. Я только что с работы.
Пожилая женщина повернулась к мужчине и попыталась заручиться поддержкой:
— Вы ведь помните, что я за вами стояла?
Он пожал плечами, равнодушно бросив:
— Не знаю… Может, вы и говорили, но я не расслышал.
Пожилая женщина помедлила. Казалось, она вот-вот сорвётся в упрёк, в гнев или хотя бы в обиду, но вместо этого… лишь глубоко вдохнула и сделала шаг назад.
— Старость, — тихо пробормотала она, будто себе под нос. — Теперь даже очередь надо заслужить…
Но в её голосе не было злобы — только усталость. Она отошла, опустив глаза, и встала в конец очереди. За ней тут же выстроились ещё двое.
Молодая женщина всё так же стояла прямо, не оборачиваясь. Только пальцы её непроизвольно сжались в кулак — то ли от напряжения, то ли от чувства, которое она сама не до конца понимала.
Мужчина впереди шевельнулся и неловко обернулся:
— Знаете… может, я и правда слышал. Просто… — Он замялся, — просто подумал, что это неважно.
— Конечно, — сухо ответила женщина. — Это никогда неважно, пока это не касается лично тебя.
Она снова сделала шаг вперёд, когда подошла её очередь, и начала складывать в мешок картошку, помидоры, лук. Продавец лениво взвешивал и на автомате пробормотал сумму.
— У вас без сдачи? — спросил он, глядя мимо неё.
— Есть точно, — ответила она и протянула ровную стопку купюр.
Обернувшись с мешком, она невольно посмотрела назад. Пожилая женщина стояла, прислонившись к столбу, одной рукой держась за поясницу, другой — поддерживая авоську.
— Сумка тяжёлая? — неожиданно спросила она, подойдя к ней, всё ещё держа в руке свои овощи.
— Ничего, донесу, — ответила та. И вдруг добавила, слабо улыбнувшись: — Просто спину прихватило. Не молодая уже.
Молодая женщина помолчала.
А потом, будто что-то в ней сдвинулось, сказала:
— Пойдёмте вместе. Я провожу. Всё равно в ту сторону.
— Но вы же…
— Я же не зверь, — сухо усмехнулась она. — Просто уставшая мать двоих детей. А вы, возможно, — такая же уставшая бабушка.
Они пошли вдоль дороги. Женщина несла обе сумки — свою и ту, что чуть дрожащими пальцами передала ей старушка.
— Вы сказали — дети голодные? — осторожно спросила пожилая женщина, бросив короткий взгляд на спутницу.
— Двое, — кивнула та. — Мальчику пять, девочке три. Муж… ушёл. Остались втроём. Работаю продавцом в аптеке, с утра до вечера. Пока заберу детей из садика, пока доберусь домой… Иногда и сварить-то нечего. Поэтому и овощи эти — целое спасение. Тут дешевле.
Пожилая женщина слегка кивнула, будто подтверждая свои собственные мысли.
— А у меня была дочка, — после паузы сказала она. — Красавица. Добрая. Но однажды не проснулась. Сердце. С тех пор одна. Пенсия — крошечная. Так и живу — от очереди до очереди. Иногда и слова сказать некому.
Молодая женщина сбавила шаг. Сердце кольнуло.
— Простите, — прошептала она. — Я была груба. Просто… устаю так, что в какой-то момент кажется — мир делится на тех, кто мешает, и тех, кто помогает.
Они подошли к перекрёстку.
— Здесь мой дом, — показала на старенькую пятиэтажку пожилая. — Спасибо вам.
— Подождите… — женщина вдруг полезла в сумку, достала два крупных помидора и протянула их старушке. — Возьмите. Вам тоже нужны витамины. А я ещё как-нибудь куплю.
— Нет-нет, что вы… — замотала та головой.
— Это не подаяние. Это просто… человеческое.
Пожилая женщина смотрела на неё, будто впервые видела её настоящую. Без жёсткости, без очереди, без суеты. Просто — человек. Женщина. Мать. Дочь.
Она взяла помидоры.
— Тогда я тоже должна кое-что дать, — вдруг улыбнулась и полезла в карман своего пальто. — Вот.
На ладони оказалась крошечная серебряная иконка.
— Это мне дочка подарила. Но я думаю, она бы хотела, чтобы я передала её вам. Пусть хранит.
Молодая женщина не сразу взяла.
Но потом, прикрыв глаза, вложила иконку в свой кошелёк — туда, где фото её детей.
— Спасибо, — сказала она.
И они разошлись.
Но внутри у обеих осталось ощущение, будто они что-то изменили. Не в мире — в себе.
Иногда даже в очереди за картошкой можно встретить того, кто согреет душу лучше любой пищи.
Эпилог
Прошло несколько месяцев.
Осень сменилась зимой, дни стали короче, ветер — злее. Люди спешили, кутались в шарфы, реже смотрели друг другу в глаза.
Но однажды, выйдя из аптеки после вечерней смены, молодая женщина увидела у подъезда знакомую фигуру — пожилая женщина в тёплом пальто, с аккуратной вязаной шапочкой. В руках — авоська и термос.
— Проходила мимо, — смущённо улыбнулась она. — Думала… может, чайку попьём? Я пирог испекла. С яблоками. Домой нести не для кого.
Молодая женщина улыбнулась в ответ. На душе стало тепло. Она кивнула:
— А у нас сегодня мультики и оладьи. Дети будут рады гостю. Особенно такому, с пирогом.
В тот вечер на кухне было тесно, пахло корицей, мёдом и яблоками. Дети смеялись, пожилая женщина утирала глаза уголком платка, а молодая — впервые за долгое время — не чувствовала усталости. Только благодарность.
Иногда всё, что нужно человеку — это не место в очереди. А место в чьей-то жизни.
Вторая часть рассказа
