Таксист подвез беременную женщину, но когда посмотрел на заднее сиденье, увидел ЭТО — и побледнел…

Таксист подвез беременную женщину, но когда посмотрел на заднее сиденье, увидел ЭТО — и побледнел…

— Куда вас? — спросил Андрей, молодой таксист, устало посмотрев в зеркало заднего вида. Было уже за полночь, дождь моросил по стеклу, и он мечтал только об одном — поехать домой.

— В роддом… Побыстрее, пожалуйста… — ответила женщина на заднем сиденье, прижимая руки к животу. Она тяжело дышала, лицо было бледным, но спокойным.

Андрей резко тронулся с места. Он уже не раз вёз женщин в роддом, но эта будто что-то скрывала. Ни крика, ни паники — только немой страх в глазах.

На светофоре он случайно бросил взгляд в зеркало — и замер.

На заднем сиденье рядом с женщиной сидела девочка лет шести. Мокрая, бледная, с огромными глазами. Вся сжалась, будто боялась прикоснуться к матери.

— Вы с дочкой? — осторожно спросил Андрей, стараясь говорить спокойно.

Женщина медленно повернула голову, потом — в ужасе обернулась назад.

— Нет… У меня нет детей. Я еду рожать первого…

Машину занесло. Андрей выровнял руль, но сердце бешено колотилось. Он снова посмотрел в зеркало — девочка была на месте. Смотрела прямо ему в глаза.

— Кто ты? — тихо прошептал он, еле слышно.

Беременная женщина заплакала.

— Я знаю, о чём вы… Я тоже её вижу. Уже неделю… С тех пор, как муж выгнал меня… Сказал: „Сдохни сама и сдохни с этим животом“. Я шла пешком по трассе, упала. Очнулась — и девочка сидела рядом. С тех пор — везде со мной. Не разговаривает. Просто рядом.

— Вы верите, что она… настоящая?

— Я не знаю… Но когда мне особенно плохо, она держит меня за руку. И мне легче. Она не пугает меня. Мне кажется, она — моя дочь, которую я… не родила тогда, когда не смогла…

В роддоме женщину встретили врачи. Андрей остался в машине, сжав руль. Он обернулся. Заднее сиденье было пустым.

А через два дня ему позвонили из роддома. Женщина родила девочку. Малышка родилась слабенькой, но жива. А мама назвала её Надей.

— Вы были её единственным родным в ту ночь, — сказала акушерка. — Она всё повторяла: „Если бы не та девочка в такси, я бы не доехала…“

Андрей сжал в кулаке ключи. Он никогда больше не видел ту девочку. Но иногда, когда ехал ночью по трассе, чувствовал — на заднем сиденье кто-то есть. Тихо. Тепло. По-своему — по-детски заботливо.

Прошло несколько месяцев.

Андрей часто вспоминал ту ночь. Он продолжал работать таксистом, но больше не возил по ночам. Слишком многое изменилось внутри него после той встречи. Иногда он даже ловил себя на мысли, что подсознательно ищет взглядом ту самую девочку — не ту, что родилась, а ту, что сидела в его машине, молчаливая, печальная.

Однажды ему позвонили с незнакомого номера.

— Здравствуйте, это Ирина. Та… которую вы везли в роддом.
— Как вы? Как малышка?
— Хорошо. Именно об этом и хотела поговорить. Вы… могли бы приехать? Очень нужно. Надя… она вас не забывает.

Он растерялся. Девочка? Помнит? Но ведь она была младенцем.

Когда он приехал, Ирина встретила его у подъезда. Вид у неё был уставший, но счастливый — в глазах больше не было того ужаса, что в ту ночь. Она провела его в квартиру.

На диване сидела крошечная девочка с кудрявыми волосами. Она держала в руках игрушечного зайца и вдруг подняла глаза на Андрея. И… улыбнулась.

— Наденька… кто это? — ласково спросила Ирина.

Малышка тихо сказала:

— Дядя… он не дал тебе упасть. Спасибо…

Андрей похолодел.

— Что ты сказала?

— Ты держал маму. В машине. Когда она хотела… уйти… Ты был светлый. Там была темно.

Ирина смотрела на дочь, побледнев.

— Она… говорит так с рождения. Иногда говорит такое, что я просто плачу. Я не знаю, кто была та девочка. Может, это моя боль… совесть… мой ангел. Но после того случая я поняла одно: когда нас бросают, всё равно кто-то держит нас. Хоть и молча.

Андрей опустился рядом и впервые за долгое время позволил себе плакать при ком-то.

Надя подошла к нему и положила ладошку ему на плечо.

— Теперь ты мой. Ты мой дядя. — сказала она просто.

И он понял: она была права. Его жизнь изменилась. Той ночью он не просто довёз женщину в роддом. Он — спас две жизни. И, может быть, одна из них теперь спасла и его.

Эпилог

Прошли годы. Надя выросла. Стала врачом — детским неврологом. Она часто говорила, что выбирает не просто лечить тела, а исцелять судьбы. Говорила, что иногда ребёнку достаточно не таблеток, а одного взгляда, одной протянутой руки. Как когда-то — ей.

Андрей — уже седой, с глубокими морщинами в уголках глаз — сидел в зале на её выпускной церемонии. Ирина держала его за руку. Она никогда не вышла замуж, но всегда называла его:
— Мой человек. Моя стена. Моё «сейчас живу».

Когда Надя вышла на сцену за дипломом, она неожиданно сказала:

— Этот путь начался не с учебников. Он начался в машине. Когда я ещё не родилась. Но кто-то решил — не проехать мимо. Поверил, что даже в самой тёмной ночи может быть свет. Спасибо тебе, папа Андрей. За то, что спас нас, когда мы были только надеждой.

Андрей не смог сдержать слёз. Весь зал встал. Аплодисменты звучали не только ей, но и ему. Человеку, который однажды просто подвёз беременную женщину. И увидел нечто необъяснимое, но не отвернулся, не сбежал. А остался.

Иногда в жизни нет чудес. А иногда — всё и есть чудо.
Просто не всегда мы его сразу замечаем.